МАТЕРШИНА. ПОШЛОСТЬ ИЛИ НЕОБХОДИМОСТЬ?
Как и было обещано, начинается открытая дискуссия на тему матершины, точнее на тему употребления "нецензурных слов" или "мата" в литературных и поэтических произведениях, а также в простом межличностном общении.
Сразу оговорюсь, что в данной статье высказывается мое субъективное мнение или моя точка зрения. Как я себе представляю тот или иной вопрос - так я и излагаю. Если кто-то решит, что мое мнение не объективно или ошибочно - просьба не орать, а изложить свои поправки или взгляды. Для того дискуссия и предназначена.
Точка зрения противников "мата".
1. Личное неприятие.
Человек так воспитан. Папа и мама, школа и приличное окружение всю жизнь ему втирали, что "эти" "слова" неприятны, оскорбительны, низки. Когда он вырос, то убедился, что существует ряд общепринятых цензов общения: на работе, по телефону, по телевидению и радио, в прочих СМИ, в общении с сильными мира сего и пр., а практически ни в один из этих цензов "мат" не входит! И в нормальных книжках его нет, начиная с букваря и заканчивая квантовой физикой. Разве что в Интернете люди от души матерятся как сапожники, стыдливо прикрываясь "никами" и зная, что никто до них не доберется, что утром можно снова надеть костюмчик и прилично трудиться менеджером по работе с клиентами: улыбаться и использовать подчеркнуто вежливый тон. А ведь матершина в Инете точно так же патологична, как и специфическая нарочитая неграмотность(слова типа "маладецц!", "намана", " у тя што, грабли под клаву не заточены?.." и в таком духе) - это от анонимности общения, которое оказывается к тому же достаточно личным: когда можно просто обложить матюками собеседника, отключиться от него и никогда его больше не вспоминать. Здесь работает безнаказанность, она развязывает язык так же, как анонимность влияет на тихого клерка, приходящего в бордель, где он может быть жутким сексуальным чудовищем, скрывающим свои извращенные фантазии в течение рабочей недели. Безусловно, есть люди, которые никогда не матерятся(точнее, от которых я никогда не слышал матерных слов), но они - в подавляющем меньшинстве! Они - практически легенда, потому что хоть где-то, хоть когда-то, даже из них прорывается нечто достаточно сильное, чтобы вызвать яростный негатив и пролить его через нецензурщину: гнев, обида, оскорбление, преступление… Однако, неважно, насколько человек сдержан - если он употребляет "мат" исключительно в состоянии аффекта, то говорить о его исключительной речевой и моральной чистоплотности - значит кривить душой. В этом и проявляется ханжество большинства противников нецензурщины - на самом деле "эти" слова в них достаточно сильно укоренились, они хорошо знакомы, они имеют вполне осознанную форму, они могут быть частью подсознания, которое разговаривает с внешним миром через своеобразный мозговой декодер, преобразующий истинные, настоящие образы в "приличную" форму. Так что вот мое мнение: нематерящиеся ханжи вполне даже могут думать матом, что гораздо эффективнее для усваивания этой лирики, нежели чужая разговорная речь. Поэтому я считаю, что практически все люди в этом смысле лицемерят и что "ненормативная лексика" имеет полное право на существование в силу, хотя бы самой человеческой природы! Человек изначально - хитрое, разумное, жестокое животное, хищное и кровожадное. Человек всегда преследует какие-то цели и любые преступления, не говоря уже о непристойности, могут быть составными элементами механизма удовлетворения желаний.
2. Низость значения слов и оскорбительность фраз их содержащих.
И с этим не могу согласиться! К примеру, возьмем непристойное описание сношения с падшей женщиной и перескажем его без "мата": "заорав от ярости, он схватил ее за исполосованные плетью бока, и повалил на смятую серую простынь, где рядом с застарелыми, характерными пятнами спермы тут же отпечатались кровавые полосы, которым грязная ткань придавала более темный угрожающий оттенок. Ему было совершенно плевать, хотела ли она, ему было наплевать на ее сбои в менструациях, но что-то звериное, жаждущее ее крови и слез, все же заставляло бить и презирать, презирать и все больше уродовать смуглую кожу этой кровоточащей всеми местами суки. Когда же глаза ее закатились, он сорвал последний кусок ткани и яростно втиснутся в эту презренную женственную клоаку, в которой побывало так много отвратительных животных, таких безликих и одновременно похожих на него самого". Непристойно? Безусловно. Отвратительно? Конечно. Низко? Еще бы! А где же тут "мат"? Понимаете, нас пугает в данном случае сам поступок, а не язык, которым его описывают! А вот Вам кусочек из мировой классики, из самого де Сада:
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: цитата, приведенная далее действительно непристойна и насыщена ненормативной лексикой выше крыши. Впечатлительным и нервным ханжам советую вызвать неотложку заранее или не читать цитаты вовсе!
"...ДОЛЬМАНСЕ. - А мы тем временем повеселимся. По-моему, мы должны похлестать друг друга: госпожа Сент-Анж будет сечь Ляпьерра, чтобы он получше ёб госпожу де Мистиваль. Я буду драть госпожу де Сент-Анж, Огюстэн будет стегать меня, Эжени - Огюстэна, а её будет изо всех сил бить шевалье. (Всё так и происходит. После того, как Ляпьерр выеб госпожу де Мистиваль в пизду, его господин приказывает ебать её в жопу, и тот исполняет приказ. Когда всё закончено, Дольмансе продолжает.) Блестяще! Теперь ступай, Ляпьерр. Подожди. Вот держи десять луи. Да, с Божей помощью, это была такая прививка, которую Троншену во всю свою жизнь не сделать!
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - А теперь мне кажется исключительно важным не позволить, чтобы яд, циркулирующий в венах мадам, вылился наружу. Поэтому Эжени должна тщательно зашить вам пизду и жопу, чтобы ядовитая жидкость осталась вся там, не испарилась и не вытекла, а скорее прокалила ваши кости.
ЭЖЕНИ. - Замечательная идея! Быстрее, быстрее, дайте мне иголку и нитку!.. Раздвиньте ваши ляжки, матушка, я зашью вас, чтобы у меня больше не было ни братиков, ни сестричек. (Госпожа де Сент-Анж даёт ей большую иглу, в которую продета толстая красная навощённая нить. Эжени зашивает.)
Г-ЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ. - О Боже, как больно!
ДОЛЬМАНСЕ, (смеясь, как сумасшедший.) - Бог ты мой! Отличная идея! Она делает тебе честь, моя милая. Мне бы это никогда в голову не пришло.
ЭЖЕНИ, (время от времени прокалывая губы пизды, иногда втыкая иглу в её нутро, а иной раз коля иглой в живот и лобок матери.) - Не обращайте на это внимания, мамаша. Я просто проверяю остриё иглы.
ШЕВАЛЬЕ. - Эта маленькая шлюха хочет, чтобы она истекла кровью до смерти.
ДОЛЬМАНСЕ, (заставив госпожу де Сент-Анж дрочить его, пока он следит за процедурой.) - Господи, как у меня стоит от этого выверта! Эжени, делай больше стежков, чтобы шов был крепче.
ЭЖЕНИ. - Если понадобится, я сделаю больше двухсот... Шевалье, подрочите меня, пока я работаю.
ШЕВАЛЬЕ, (слушаясь.) - Никогда не видел такой порочной девки!
ЭЖЕНИ, (очень возбуждённая.) - Не оскорбляйте меня, шевалье, а то я вас уколю! Лучше дрочите меня как следует. Пощекочите меня чуточку в жопе, мой дружок - что, у вас всего одна рука? Я ничего больше не вижу, смотри, я делаю стежки повсюду... Надо же, моя иголка блуждает то у неё в ляжках, то в сиськах... О, разъебись, какое наслаждение!..
Г-ЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ. - Ты меня разрываешь на куски, мерзкая тварь! Как мне стыдно, что я дала тебе жизнь!
ЭЖЕНИ. - Полно, маменька, успокойтесь. Всё закончено.
ДОЛЬМАНСЕ, (с огромной эрекцией, что дело рук госпожи де Сент-Анж.) - Эжени, разрешите мне заняться жопой. Это по моей части.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - У вас так стоит, Дольмансе, что вы из неё сделаете мученицу.
ДОЛЬМАНСЕ. - Какая разница! Разве у нас нет письменного разрешения делать с ней всё, что мы хотим? (Кладёт её на живот, берёт иглу и начинает зашивать ей дырку жопы.)
Г-ЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ, (вопит страшным голосом.) - А-а-а!..
ДОЛЬМАНСЕ, (глубоко втыкая иголку в её плоть.) - Тихо, сука! Или я сделаю из твоей жопы фарш... Эжени, подрочите меня!..
ЭЖЕНИ. - Охотно, но при условии, что вы станете колоть её энергичнее, а то, согласитесь, вы почему-то щадите её. (Она его дрочит.)
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Ради меня, поработайте над этими двумя огромными ягодицами!
ДОЛЬМАНСЕ. - Терпение! Я её скоро нарежу, как бычий огузок. Эжени, вы забываете мои наставленья - вы закрываете головку хуя!
ЭЖЕНИ. - Это потому, что страдания этой суки настолько возбуждают моё воображение, что я уже не знаю, что делаю.
ДОЛЬМАНСЕ. - Ёбаный Бог! Я теряю голову! Сент-Анж, пусть Огюстэн тебя выжопит у меня перед глазами, братец твой пусть поснуёт у тебя в пизде, а сверх того, устройте мне панораму жоп: эта картина меня доконает. (Он прокалывает ягодицы госпожи де Мистиваль, пока выстраивается прошенное им расположение.) Получай, дорогая мамаша, вот так... и ещё раз! (Он вонзает в неё иглу по меньшей мере двадцать раз.)
Г-ЖА ДЕ МИСТИВАЛЬ. - Помилуйте меня, сударь! Я умоляю вас, помилуйте меня... вы меня убиваете...
ДОЛЬМАНСЕ, (озверев от наслаждения.) - Я хотел бы... давно же у меня так не стоял, никогда не думал, что это возможно после стольких семяизвержений.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ, (выполняя его приказ.) - Мы расположились так, как нужно, Дольмансе?
ДОЛЬМАНСЕ. - Огюстэн, повернись немножко вправо, жопа недостаточно видна, пусть он наклонится ниже, я должен видеть дырку.
ЭЖЕНИ. - Вот блядь, смотрите, она вся в крови!
ДОЛЬМАНСЕ. - Да, много крови, не правда ли? Ну, а остальные готовы? Я же через минуту орошу бальзамом жизни нанесённые мною раны.
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Да, мой сладкий, да... я захожусь... мы подходим к концу одновременно...
ДОЛЬМАНСЕ, (он завершил своё дело, и спуская, остервенело колет ягодицы своей жертвы.) - О, трижды ёбаный Бог... моя сперма изливается... она пропадает... Эжени, направьте её на бока, которые я изувечил... о блядь! всё... больше не осталось... ну почему слабость сменяет такую яркую страсть?
Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. - Еби, еби меня братец, я кончаю!.. Огюстэну: Пошевеливайся же, великий мудак! Ты что, не знаешь, что, когда я кончаю, ты должен глубже засаживать мне в жопу! О великий Боже, до чего же сладко, когда тебя ебут двое мужчин... (Группа размыкается.)
ДОЛЬМАНСЕ. - Ну, теперь мы всё обговорили. (Обращаясь к госпоже де Мистиваль.) Эй, шлюха, можешь одеваться и уходить, когда пожелаешь. Знай, что твой муж позволил нам проделать всё, что мы над тобой проделали. Мы тебе говорили, а ты не верила. (Он показывает ей письмо.) Пусть это будет тебе уроком, напоминающим, что твоя дочь достаточно взрослая, чтобы делать то, что ей вздумается, что она любит ебаться, что она была рождена для ебли и что если ты сама не хочешь ебаться, то самое лучшее - оставить её в покое. Убирайся! Шевалье тебя проводит до дому. Попрощайся со всеми, потаскуха! На колени, поклонись дочери и проси её прощения за своё омерзительное к ней отношение... Эжени, отвесьте-ка своей матушке две хорошие оплеухи, а когда она будет у порога, помогите ей его переступить несколькими похотливыми пинками в жопу. (Всё это исполняется.) Прощай, шевалье. Смотри, не выеби мадам по дороге - помни, что она зашита и что у неё сифилис. (После ухода шевалье и госпожи де Мистиваль.) Ну, а теперь, друзья, давайте пообедаем, а потом все четверо ляжем спать... в одну постель. Да, это был насыщенный день. Я обедаю с особым аппетитом и сплю исключительно крепко, когда в течение дня я хорошенько измараю себя тем, что наши дураки называют преступлениями..."
Маркиз де Сад "Философия в будуаре"
Текст взят с сайта www.sexopedia.ru
Цитата достаточно велика, но ее вполне хватит, чтобы проблевались все ханжи на свете. Поблюйте, господа, вам же легче станет. И какое позорище: в Интернете нашелся только один сайт, опубликовавший текст полностью! Может есть и другие(я загрузил в поиск весьма непристойную цитату, чтобы точно найти то, что мне нужно), но отдохнули даже сатанисты! Даже у них текст урезан, причем выброшен именно конец, откуда взят вышеуказанный фрагмент. Большинство же сайтоделов ограничились нейтральным и пустым кусочком из начала книги, где непристойной лексики просто нет и в помине. Лжецы! Это и показывает низость при обращении с острым словом: они его не приемлют, но пользуются произведением его содержащим...
3. Неформатность ненормативной лексики.
А вот это верно. В нашей повседневной жизни присутствуют несколько известных и характерных форматов. Они являются составляющей всех цензов описанных в п.1. Совершенно точно неформатное творчество не пойдет в эфир, в прессу(если только в желтую или узко специализированную), в любые виды официальных документов(даже в судах площадная брань, имеющаяся в деле, обычно не выносится на публику). Есть также понятия: литературный язык, язык делового общения, язык написания документов. Неформатность еще не подразумевает "матерность". Слово "жопа" так же не идет в эфир. Возможна корректировка в плане политкорректности материала. Возможно исключение материала из публикации ввиду несоответствия той политической линии, которую проводит данное издание. Все это называется цензурой и абсолютно точно противоречит свободе слова! Но везде это есть, не смотря на игру в демократию. Поэтому "неформатность", "нецензурность" и "матерность" - три совершенно разных понятия, которые неоспоримо доказывают, что дело не в какой-то особенной оскорбительности "мата", а в его "непринятости". Это когда говорят: а у нас так не принято…
4. Пошлость матерных выражений.
Это совсем просто. Принято считать, что матерные слова обозначают нелицеприятные обозначения половых органов и половых актов, в том числе извращенных. Пошлость данного набора понятий рождена обществом. Пример: словосочетание "пошел на хуй" обозначает половое надругательство над объектом, насилие, а в случае с "посыланием" мужчин - то же, только в гомосексуальном смысле. "Неприличный" же смысл происходит с тех древних времен, когда насилие было актом, позорящим изнасилованного, а не насильника. Насильник совершал преступление, а изнасилованный был именно опозорен, хотя надругательство произошло помимо его желания. И дело не в гомосексе, который в древности был распространен гораздо более широко, в высокоразвитых античных цивилизациях он был чуть ли не поголовным - в порядке вещей было иметь любовника среди воинов, чтобы на поле боя драться рядом с ним плечом к плечу! Общество тогда признавало не порочность какого-то вида секса, а беспомощную ущербность, рабоподобие жертвы. Это же касается русского общества отнюдь не эпохи татаро-монгольского ига, а более раннего, когда мы многое переняли у византийцев, в том числе и христианство, и сообразный семейный уклад и аморальность педерастии(и христианскую мораль вообще), хотя ни для кого не секрет, что данный грех не был большой редкостью у знати. Поэтому унизительный смысл "мата" происходит именно отсюда. Разумеется, христианство, вырубавшее гомосексуализм под корень, проповедовало порочность мужеложества, что и привело к современному отношению "неинтеллектуального" гетеросексуального обывателя к "пидорасам". Сам гомосексуализм стал изначально порочным, оскорбительным, что уравняло лексику именно "мата" и "просто педерастии". Все матерные оскорбления имеют агрессивную окраску, они словесно имитируют попытку надругательства. Более того, оскорбляемому прямо говорят, что он, например "ебаный пидор", что подразумевает обозначение его как пассивного гомосексуалиста, что в высшей степени позорно среди среднестатического "быдла", т.е. среди именно нашего общества. А сочетание "ебаный козел" сочетает в себе еще и известные тюремные фишки, что в данном случае подразумевает еще и "опущенного" "козла". То же касается женщин, которые могут быть опозорены любым недобровольным сексуальным актом - любое матерное слово по своему смыслу подразумевает позор. И, извините, так придумало общество.
То есть уничижение матерной брани очевидно и не может не отдаваться в моралистском мозгу при использовании слов данных вне прямых конкретных оскорблений. Поэтому любое матосодержащее словосочетание может быть вольно или невольно, а то и подсознательно, ассоциировано с оскобительным, нехорошим, насильственным, извращенным сексом. Также это может быть связано с сюжетами, где имеется "любовь" по расчету, секс ради карьеры, просто похоть, прикрываемая страстью. Я говорю сейчас именно о пошлых темах! А раз практически весь "неискренний", "порочный" и извращенный секс пошл, то и слова, обозначающие его - матерные слова - пошлы. И вот ведь парадокс: мы наглядно видим, что сами-то слова не виноваты, а виновато общество! Отсюда и происходит двуличие: сами выражаемся, а услышим стихи "с матом" - кричим о пошлости автора! Стыдно, дорогие глупенькие эстетишки!
1. Матерные слова используются в силу их "народности".
Это такая же спекуляция, как и "пошлость". Народ, который разработал русский язык, в состоянии обойтись без "мата", если нужно просто что-то сказать. Безусловно, существуют стихотворные и песенные поделки, где нецензурщина используется только для составления определенной заведомо пробыдлячьей картины. Есть дворовые песни и песни "под дворовые", где употребляется "мат". Но, следует заметить, что это еще не народное творчество, а похабные песенки у подъезда. На таком языке разговаривают городские "низы": бомжи, мелкие уличные торговцы, жители типичных рабочих районов и т.п. А данный язык общения не имеет ничего общего с литературой, потому что иначе где-то на окраине давно бы был написан "матерный" вариант "Войны и Мира". Здесь как раз совершенно верно утверждение, что говорят так от нищеты ума и духа.
2. Матерные слова используются в качестве восклицаний, междометий, "для связки слов".
Точно такая же фигня, как с разговорной лексикой городских "низов". В некоторых случаях вполне уместно употреблять такие обороты при создании текста в жанрах "подъезд", "двор", а также для стеба. Могут получиться обороты со сложной структурой, когда слова приобретают совсем другой смысл(скажем, восклицание "Ой, бля!" может означать глубочайшую форму печали! И никак не сказать по-другому). Ярчайший пример - Александр Лаэртский.
3. Матерные слова являются необычно яркой краской в палитре словесности, особо пикантной, острой приправой к блюду. Приправа может быть настолько остра, что восприимчивым гражданам есть ее не рекомендуется.
Я полностью согласен с этим утверждением, тем более что я его сам для себя и сформулировал. Подобный подход совершенно освобождает от первых двух стереотипов и позволяет не париться над моральной стороной. Также не возникает проблем с причислением самого себя к "быдлу". Меня иногда спрашивают с возмущением: да как Вы можете использовать при описании светлых вещей подобные низости? Отвечу. Хирург крайне редко использует ножовку по дереву для отпиливания костей, однако он использует ее, если именно она потребуется и заменить ее ничем будет нельзя! Уместно и кулинарное сравнение. Главное - не переборщить с перцем. А вообще непристойное выражение может использоваться в качестве любой части речи.
* * *
Таким образом я делаю вывод: матершина имеет право на существование как литературная форма, определяющая значения и эмоциональную окраску отдельных слов, словосочетаний, тем и произведения в целом. Борьба с ней, прикрываемая лозунгами о "чистоте языка" есть не что иное как скрытая форма конкуренции или ханжеское отрицание очевидного: существуют определенные значения этих слов, которые не могут быть заменены словами-суррогатами, потому что не имеют столь сильного иносказательно значения и гибкости(пример: словосочетание "пошла в п..ду вся эта планета!" может быть использовано как восклицание глубочайшего отчаяния. Слова-заменители слова "п..да" превратят смысл фразы в галиматью, а попытка "оприличить" "хорошими словами" приведет к девальвированию того отчаяния до оценки "не верю!").
Слушать или нет, читать или не читать матерное творчество - дело вкуса, право выбора, но и только. Употребление "мата" может быть ограничено уставами и внутренними правилами, но любая форма запрета этих слов и выражений - аморальна и противозаконна. У противников матершины всегда какие-то убогие козыри: дескать, свобода слова это еще не право свободно материться и поливать оскорблениями кого попало. Чувствуете подтасовку? Здесь налицо типичный ханжеский обман: право говорить выдается за заведомое оскорбление, которое таковым может быть расценено только частным мнением частного лица, что с законностью ничего общего не имеет. Возможный "Закон о цензуре"(или как там его назовут…) противоречит Конституции изначально и не может быть принят в любом случае, без всяких оговорок. Чей-то пристрастный вкус не должен определять закон.
Поэтому - несколько советов для авторов, использующих ненормативную лексику:
1. Свобода слова предусматривает Ваше право высказывать любое мнение и представлять любое произведение с любым набором слов и образов. Однако, следите, чтобы содержание продукта не было оскорбительным для конкретных лиц, чувств верующих, национальной принадлежности и другим признакам дискриминации, потому что произведение тут же переходит в разряд дискриминационных. И совершенно заслуженно.
2. Ни одно учреждение не в праве именно запретить мат. Но ваше творчество может подпасть под "нарушение общественного порядка" или употребление нецензурной брани в общественном месте. Поэтому старайтесь переложить ответственность на устроителей мероприятия, в котором выступаете.
3. Устроители крупных мероприятий и администраторы клубов должны своевременно получать от Вас демонстрационную запись или текст с наличием в ней не измененного варианта лирики. Это нужно для того, чтобы они представляли себе, какова Ваша поэзия. С этого момента любые проблемы - их головная боль. Выступая в клубе, можете вообще не поднимать эту тему, если администрация приняла демо и разрешила концерт.
4. За возможные проблемы, связанные с публикациями в прессе, в Интернете(на чужом сайте) по телевидению отвечает издание, телеканал или портал. В этих СМИ есть специально обученные люди - выпускающие редакторы, модераторы и пр.
5. Всегда снабжайте альбомы или сборники, книги и прочую продукцию предупреждением о наличии ненормативной лексики!!! Только она одна по-настоящему прикрывает задницу, потому что приобретая продукт, покупатель будет в курсе, он будет предупрежден. С этого момента приобретение или знакомство с произведением - его право выбора, причем он вполне может в свою очередь ответить за ознакомление кого-то другого с произведением без предварительного предупреждения.
И самое главное: помните, что любая лексика характеризует вкус и смелость автора. У Вас могут быть проблемы и личного свойства. Со мной, к примеру, не стала "встречаться"(какое приличное слово!) очень милая когда-то девица, заявившая: "у Вас такая репутация!" Я почти не жалею, потому что сейчас она окончательно оклушела и совершенно неинтересна. Она же просто не поняла своими куриными мозгоклетками, что есть разница между матерящимся слесарем(им я работал, так что знаю) и автором, осмелившимся говорить на двух языках. На первом правда - просто правда и все. Как газетная статья. А на "нехорошем" языке все очень ярко, настолько, что начинаешь невылизанную реальность к себе примерять. Думаю, что это и стало причиной разрыва. Я лишился отличного секса и душещипательных сцен, а она в результате загремела в бытовой бульон. Где домашним курицам самое место.
Дмитрий Гурыч, 2005
